Собачий завтрак

(Рубрика повесть прожитых лет) "СОБАЧИЙ" ЗАВТРАК
Случилось это в те времена, когда я ещё жил у бабки на Первомайской, а Алфёр с родителями уже в пятиэтажке на втором участке. Помнится в пятницу мы прилично повеселились в разудалой компании друзей и подружек, так что утром субботнего дня я уже изрядно об этом сожалел. Может именно тогда, и родились эти строки:
Щебечут птицы песни, жизнь прекрасна! Я встал поутру, солнце за окошком, а в голове гудит, да так как-будто мне остаётся жить совсем немножко. Не рад я солнцу, ничему не рад. Ведь я - с похмелья, распят на диване. Стучит в висках, как бьёт по крыше град, и нет веселья, как рубля в кармане.
Из этого полуобморочного состояния вывел меня, с утра пораньше заявившийся и как всегда неунывающий Алфёр.
- Бо-бо головка-то?
- Ох, и бо-бо.
- Алле-ап! - Движением циркового фокусника он выхватил из полиэтиленового пакета бутылку. Она родная, беленькая!
Метнулся в летнюю кухню. Бабки не было, скорее всего, на базаре. Холодильник пуст, в кастрюлях и жаровнях тоже ничего, на грядках в огороде ещё только ростки пробиваются. Вот незадача! С большого бодуна, да на старые дрожжи... Не пойдёт ведь водка без закуски, вывернет наизнанку.
Вспомнилась давняя история. Возвращаясь с танцев, в дежурном магазине взяли с Колькой Хабинским бутылку водки. Даже название помню: "Померанцевая", отличающуюся резким специфическим вкусом и запахом, другой просто не было. Хотели было, как всегда запить водой из уличной колонки, да не тут-то было, чуть не вырвало. Решили дотерпеть до дома. Потихоньку зашли к Кольке на веранду, стараясь не разбудить его родителей и старшего брата с молодой женой. Дело было заполночь. И вот такой же облом. В холодильнике лишь полбидона холодного молока (Лет сорок назад отсутствие харчей никого особенно-то и не могло удивить). Выпьешь стакан водки, следом - молоко, а оно мгновенно сворачивается во рту простоквашей.
Вот и в нашем случае такая же ситуация. Зашедший следом на кухню Алфёр, обратил внимание на стоявшую на плите большую кастрюлю.
- А тут что у нас? Ещё тёплая. - Он открыл крышку. Из мутной воды торчал огромный мосол. - Да это бульон! Вон и блёстки жира сверху плавают. Чем не закусь? Не графья!
Разлили бульон по большим эмалированным кружкам, в хлебнице нашлось несколько кусков и приговорили белоголовую. Сполоснули посуду, убрав следы преступления, закурили, а тут и бабка подоспела, покосилась подозрительно.
- Чаи что-ли гоняете?
- Ага! - Радостно заржал Алфёр. - С хлебом-маслом.
Бабка покрутилась у плиты, подошла к нам, держа в руках почти пустую кастрюлю.
- А куда собачья поедуха делась? И кусков хлебных нет.
Как потом выяснилось, перед походом на рынок бабка перемыла посуду, в этой же воде чуть поварила оставшийся от щей мосол и ушла, в надежде, что, вернувшись, накрошит хлеба в остывшее варево и даст Дозору.
Ну что тут скажешь? Уж точно не графья.

Виктор Сухов