кино в кино

(РУБРИКА ПОВЕСТЬ ПРОЖИТЫХ ЛЕТ)
С Генкой Алфёровым никогда не было скучно. С ним самим и вокруг него постоянно случались какие-то забавные истории и происшествия. Великим комиком был Чарли Чаплин. Алфёр мало в чём уступал по жизненному амплуа, по характерным ролям, которые предназначались ему в нашей ребячьей компании советского розлива. Этакий шукшинский Пашка Колокольников, из его знаменитой экранизации "Живёт такой парень".
В кино обычно мы ходили на дневные сеансы. Подешевле! 10-20 копеек за билет или 35-50 - это две большие разницы в то время. Это - целая кружка пива! Бутылка плодово-ягодного вина, называемого в народе "Слёзы Мичурина", стоила меньше рубля! Да и вечерами были другие дела: вино, девочки, танцы.
В тот день в нашем отроженском кинотеатре "Комсомолец" шёл фильм "Летят журавли" с Татьяной Самойловой и Алексеем Баталовым. Как всегда наша группа расселась в последних рядах зала, называемых "ложей", чтобы спокойно покурить, потискаться с подругами. Алфёр же с Хабиной облюбовали места в совершенно свободном "партере", в трёх метрах от экрана.
Кино захватило. Тёмное безмолвие изредка прерывали лишь эмоциональные "ахи" и "охи" немногочисленных зрителей, заставляющие вздрагивать присутствующих. Наступает один из кульминационных моментов киноленты. Выстрел! Главный герой, раскинув руки, мучительно долго падает в стылую болотную воду. Гробовая тишина. И вдруг на первом ряду кто-то громко испортил воздух. Хабина взвился с места и, осыпая яростными проклятиями Алфёра, оставшегося на месте, почти побежал по проходу в глубину зала. А от экрана послышался спокойный и как бы даже сочувствующий Генкин голос: "Ну ладно, вали всё на меня". Вот тут уже зрители заржали на все лады.
После и Колька смеялся со всей компанией, но между делом шепнул Алфёру: "Ну, гад, ещё раз такое...".
Среди близких друзей Алфёр всех поражал своей способностью издавать подобные рулады. Мог это легко делать по заказу и даже на счёт. Однажды в том же "Комсомольце", в кирпичном заведении с крупными буквами "М" и "Ж", Серик обратился к нему: "Алфёр! Тихо-то как. Порадовал бы". Генку дважды просить не надо, тут же порадовал. Вдруг за стеной в женском отделении в ответ раздался ещё более впечатляющий грохот. Алфёр тут же контратаковал тремя или четырьмя залпами. А за стеной разыгралось настоящее светопреставление, заработал самый крупный калибр! И случилось невозможное - Генка был посрамлён. Пулей выскочил он во дворик!
Позже он возмущался: "Вот же кривощелки! Минут двадцать на морозе простоял под буквой "Ж" в ожидании как на свидании. Взглянуть хотел на эту чуду-юду, но так никто и не появился. Представляете, какая фуйня-муйня!".
В том же "Комсомольце" смотрели фильм "Золотой телёнок", с Сергеем Юрским, Леонидом Куравлёвым и Зиновием Гердтом в главных ролях. Потом провожали домой трёх девчонок - студенток педучилища. Они квартировали в частном домике у железной дороги, который мы называли "санаторием". И действительно отдыхали там душой, а кое-кто и телом.
Довольно поздно уже возвращались по домам, не остыв ещё от жарких объятий подружек, бурно обсуждая и подробности вечеринки, и запомнившиеся эпизоды фильма.
В какой-то момент Алфёр решил продублировать фрагмент, когда хромой Паниковский бежал, преследуя гражданина Корейко, размахивая руками и вопя: "Дай, дай миллиончик!". Как раз мы проходили мимо единственной тогда в городе аптеки на улице Ленина, в которую в раннем детстве на школьных переменах бегали за дешёвыми полусладкими плитками "Гематогена". А в дореволюционное время здание принадлежало какому-то купцу и было оснащено высокой и крутой лестницей. Она-то, скорее всего и вызвала ассоциации с кино.
Зима была, гололедица. У самых дверей аптеки Афер споткнулся, заузил и свергся по ступенькам вниз, но не кубарем, а пересчитывая их своей пятой точкой, с истошным рёвом: "Ма-а-а-ма-а-а... Бля-а-а-а!".
Первое, что он сказал после такого феерического спуска, лёжа на спине, вытаращив глаза и тяжело отдуваясь: "Где наша не пропадала... Наша пропадала везде". Метров пятьдесят после этого он передвигался каким-то подобием "гусиного шага", охая и причитая что-то себе под нос. Единственное, что удалось разобрать, дескать, жизнь – это не кино, назад пленку не перемотаешь.
В конце шестидесятых в Михайловке построили новый кинотеатр "Космос". Там проходили все премьеры новых фильмов. Первое его посещение я надолго запомнил.
Начало мая 1969 года, привезли "Неуловимых мстителей", в городе ажиотаж, билеты раскупили за неделю до сеансов, в очередях драки. Наша компания также заранее запаслась билетами, но накануне Генку Сероштана провожали в армию. Гуляли под девизом: "Свою норму надо знать, чтобы случайно не выпить меньше". А на следующий день - премьера "Неуловимых" с билетами на 12 дня и жуткое похмелье.
Делать нечего, потянулись все в дом Серика, а там уже его уважаемая родня собирается на основную гулянку. Тётка Поля, мать его, затолкала нас в летнюю кухню, выставила "гусыню" (казачью трёхлитровку) синевато-мутного первача, закупоренную кукурузным початком и четверть солёных огурцов с буханкой хлеба.
Валерка Родичев - Торец - и Надька Матвиенко там и остались вповалку на каких-то нарах. Зойка Пономарёва с полдороги свернула домой, а у нас же на руках билеты, у нас же премьера.
Но когда в зале начал гаснуть свет, с ним тихо затухал и я. Во время демонстрации традиционного журнала "Новости дня", вдруг встрепенувшись, угадав Председателя Верховного Совета СССР товарища Подгорного, неожиданно заявил: "Начальство надо знать в лицо!". Дальше - хуже. Начался фильм, а я только Яшку-цыгана от других отличаю, да и то лишь потому, что в ухе серьга. Осторожно и тихо покинул кинозал. Видимо элементарно перебрал, а, может, и отравился самогоном. С тех пор лет двадцать даже смотреть на него не мог. Потом как-то аллергия эта прошла. Огромное спасибо Горбачёву.
А в "Космосе" ещё был случай. Пошли мы с Генкой на "Трембиту" с Ольгой Аросевой и Евгением Весником. Кинокомедия, особенно когда с собой два портвейна по восемьсот. Купили мы их в близлежащем магазине "У Куруленко", и только открыли первый "Фауст-патрон" в ленсадовских кустиках - вот тебе и третий звонок. "Космос" - это вам не "Комсомолец" с его простыми нравами. Тут в случае чего могут и контролёра позвать, и мусоров вызвать.
На мне была шапка из кошки с козырьком (кепи - а-ля де Голль), а у Генки отец - скорняк, и шапка-ушанка из черно-бурой лисы. Вот в этот меховой бурдюк и уложили "огнетушители".
С первым управились благополучно. Генка потянулся за вторым. "Одно неловкое движение - и вы уже отец", - говаривал позже Жванецкий. Родителем Генка тогда не стал, а вот бутылка выскользнула из шапки и покатилась вниз по рядам под ногами зрителей. Увлечённые сюжетом фильма, они не обратили на это особого внимания, но вот когда, перекрестившись, Алфёр нырнул вслед под ряды сидений, тут сразу начался ремейк другой комедии - "Волга-Волга", когда письмоносица (Любовь Орлова) со своим партнёром хулиганили под столом президиума, а сидящие за ним, испуганно вскакивали со своих мест, и ловил, улетающий памятный кубок, председательствующий.
Рядов через пять-шесть торжествующий Генка вынырнул из-под какой визжащей девицы, победоносно вскинув вверх руки с трофеем.
В полутьме мы сменили места, закончили начатое и отправились по знакомому маршруту к магазину. Медаль за отвагу следовало обмывать в стакане.

Виктор Сухов